«Норникель»: О социальных программах компании в Красноярском крае

О социальных программах компании в Красноярском крае, строительстве социальных объектов за счет «Норильского никеля», налогах в бюджет, а также о ситуации с месторождением «Норильск-1» — об этом и многом другом рассказал заместитель генерального директора «Норникеля» Вячеслав Полтавцев в интервью программе «Живые мысли».

Миллиарды рублей на социальные программы в Красноярском крае — строительство стадионов, детсадов, квартир для рабочих и налоги в бюджет. Что с этим будет, если месторождение Норильск-1 достанется «Русской платине»?

Хочется начать с такой вещи. ГМК «Норильский никель» является одной из самых социально ответственных компаний региона. Какие социальные программы сейчас реализует компания?

Вячеслав Полтавцев (ВП): Во-первых, приятно это слышать. Я считаю, что это не только слова из Ваших уст, это реальная оценка того, что делает компания. То, что в компании действует целый ряд социальных программ, это действие не только программ ради программ, сейчас известен в стране кадровый голод. Поэтому мы, проанализировав ситуацию, понимаем, что да, привлекать новых работников тяжело, ресурсная база мала, но закрепить работников компании – это более важно, потому что новый работник – его надо найти, привести, обустроить, обучить. Это большие затраты. А удержать опытных, профессионально подготовленных людей – это более важная задача. И сразу вытекают программы «Наш дом», «Мой дом». На паритетных основаниях, пополам, компания приобретает сотруднику квартиру. K примеру, 4 миллиона рублей она стоит, два миллиона вносит компания, два миллиона вносит работник за 5-10 лет. Не просто какой-то левый, родственник, блатник, этот список людей, которым эти квартиры выделяются, обсуждается, согласовывается профсоюзным комитетом, руководителями. Далее – регион. Крайний Север – тяжело, поэтому люди просят Краснодарский край, Московскую область, еще что-то. Далее уже действует финансирование. За этот период, что мы работаем, внесено более 6,5 миллиардов рублей, приобретено 1200 квартир и еще до конца года будет приобретено 500 квартир. Человек, который работает, он сразу получает ключи от квартиры, может отправить родителей, может сам, если у него отпуск, съездить на эту квартиру. То есть это выгодно и для компании, и для работника. Ключи выдаем, а он туда уже буквально с матрацем приезжает, буквально готов жить. Но это не значит, что мы отправляем туда работника, как было сказано нашими оппонентами, в действующем возрасте, здорового, готового еще работать, 40-45 лет. Это, прежде всего, для родителей наших работников.

Имеются в виду квартиры за пределами Норильска?

ВП: Да. Мы провели специальный социальный опрос – где бы Вы хотели получить квартиру? Есть люди, кто хочет на юге Красноярского края, но больше людей тянет к морю. Кто-то хочет и в Московской области. При этом работа ведется не так, что человека взяли и ткнули куда-то. Ему показывается, где он будет, какие благоустройства там сделаны, есть ли дошкольные учреждения, школы, магазины и так далее. Он смотрит эту квартиру, и переезжает уже осознанно, сделав выбор. Это программы «Наш дом», «Мой дом». Это различие в том, что наши площадки в Норильске – Заполярный филиал или на Кольской ГМК. Эту программу мы будем продолжать, она составляющая того, что это решение кадровых вопросов. Наряду с тем, что у нас существует стратегия производственная до 2025 года, у нас параллельно идет и стратегия кадровая. Работает человек – должен отдыхать. Что мы делаем для отдыха? У нас есть свой санаторий «Заполярье». Наши люди отдыхают в Болгарии, отдыхают в Испании – это летние сезоны. Весенне-зимний сезон – Таиланд. Только в прошлом году мы потратили на эти цели 1,6 миллиарда рублей. Люди с удовольствием отдыхают, довольны. Я лично посещаю места отдыха, спрашиваю, интересуюсь, все ли хорошо с питанием, как вы проводите досуг? Не то, что отвезли людей, пусть они там будут брошены. Этого не может быть в компании. Важная составляющая – дети. У нас есть в Анапе санаторий «Вита», у нас есть санаторий «Орленок», есть греческий лагерь. Цена для родителей – 7 тысяч, 8 тысяч. В Греции немного побольше – 10%, 10 тысяч рублей. Остальное доплачивает компания. Детский отдых – от 7 до 17 лет — около 1500 тысяч детей отдохнули.

Ну, это неплохо, они ведь не на один день едут.

ВП: Да. Мы раньше работнику оплачивали дорогу раз в два года. Сейчас компания взяла на себя обязательства каждый год оплачивать дорогу. Да, это дополнительная нагрузка финансовая на компанию, но мы на это идем, чтобы люди могли отдохнуть. Все-таки работа в таких тяжелых условиях Крайнего Севера требует этих расходов. Мы сознательно на это идем. А если говорить о регионах присутствия, мурманской области, Красноярском крае, то здесь хотел бы вернуться немножко к истории. Это позволит Вам пролить свет на отдельные события. Вы помните, что 30 августа 2010 года состоялось подписание четырехсторонних соглашений в Норильске. Присутствовала администрация Красноярского края, Норильска, государство в лице Минрегиона и «Норильский никель». Был подписан ряд соглашений. Из них два самые важные. Это модернизация инфраструктуры ЖКХ в Норильске. Мы взяли на себя обязательства построить два детских садика, стадион в Норильске, в Дудинке спортивный комплекс. По просьбе рабочих сделали там футбольные покрытия, бассейны. Второе соглашение по реализации долгосрочной программы по переселению граждан. Люди, отдавшие свои лучшие годы в Норильске, пенсионный возраст, они состоят в списках, которые нужно переселять на материк. «Норильский никель» взял на себя обязательства за 10 лет вложить 8,3 миллиарда рублей на эту программу. Это большие деньги.

Это огромные деньги.

ВП: Вы абсолютно правы. Хотелось бы понять, что «Норильский никель» платит налоги в крае. Здесь он взял на себя обязательства довольно значительные. Почему? В решениях было записано: «Компенсировать «Норильскому никелю» расходы по этим статьям путем восполнения ресурсной базы, выдачи лицензий на месторождения. Это записано в документах. По нашей инициативе и были подготовлены документы, чтобы провести конкурс на Октябрьское месторождение и на Норильск-1. Мы были уверены, раз на таком высоком уровне это соглашение подписано, мы можем получить, потому что уже вложили деньги. Как Вы знаете, что дальше происходило, уже совершенно другое.

Зная эту ситуацию, было указание премьера Д.А.Медведева Минприроды в лице министра Донского проанализировать ситуацию с конкурсом. Да, было вынесено решение, что не совсем правы. Нарушения были в чем? Что комиссия в лице 12 человек, и 9 человек непосредственно замкнуты на Роснедра – или подчиненные, или работники. Какая может быть объективность, когда с этими людьми конкретно руководитель Роснедр господин Попов, каждого инструктировал, как голосовать. Это не выдумки, не моя фантазия, это конкретно установлено. А 3 человека, которые представляли другие министерства, их не пригласили, они были возмущены и написали свое мнение по ходу процесса. Но 9 человек больше трех, и результат ясен. Вот откуда получилось то решение, о котором Вы, возможно, еще будете спрашивать по поводу выделения этих лицензий. Хотя, повторюсь, вопрос еще до конца не решен. Минприроды ответило, что есть нарушения и предложило итоги конкурса аннулировать и провести аукцион. И вот этот аукцион уже даже был в документах еще в мае месяце, когда докладывалась ситуация министром Трутневым о том, что принесет больший доход государству проведенный аукцион. Но он так и не состоялся.

То есть еще и «Русская платина» не получила…

ВП: Да. Хотя сейчас идут торги о том, что может, мы кому-то продадим, может, мы привлечем «Норильский никель». Давайте не будем делить шкуру неубитого медведя. Когда это будет, тогда можно о чем-то говорить. Сейчас ситуация подвешена.

Борьба «Норильского никеля» продолжается?

ВП: Понимаете, если мы с Вами ситуацию понимаем, вот это месторождение, вот здесь шахтные стволы. Компании подошли к ним, и мы готовы уже в следующем году добывать руду, выплавлять металл, то с этой стороны только будет строиться лет через 10-12, если будет, построено. Отсюда уже и налоги обещанные пойдут, но это через 10-12 лет. И даже если две стороны подошли, они не позволят полностью это месторождение получить. Ведь с двух сторон это не гарантирует по технологии, что будет полностью произведена добыча полезных ископаемых.

ГМК «Норильский никель» сейчас секвестирует бюджет. Это как-то коснется социальных программ компании?

ВП: Мы, может, резко не чувствуем кризиса, но он есть. И в Европейском союзе знают, что происходит с Грецией, Испанией, Португалией. Цены на металлы у нас сейчас тоже… Мы не говорим о тех, которые когда-то были – в 2008 году, но 17-18 на никель, на медь около 8. И в этих условиях, конечно, приходится не то чтоб подтягивать пояс, а немножко пересматривать свои планы. Но они касаются только отдельных проектов, и речь о сокращении социальных программ ни в коей мере не идет. 20 ноября текущего года у нас будет переподписан новый Коллективный договор, и все социальные пункты, касающиеся перевозок, «Наш дом», «Мой дом», они все будут туда включены. А Коллективный договор, он для работодателя уже закон, и уже его не исполнять – это нарушение. Мы все эти социальные вопросы видим и понимаем, что здесь нельзя. И даже то, что иногда были трудные годы, 2009-й, когда многие предприятия увольняли людей, то мы не только не увольняли, но даже зарплату мы не снижали. И коэффициент инфляции, и т.д. – все это учитывалось, и люди не уходили. И тем более, рабочая сетка оставалась на том уровне, что было раньше.

Наверное, по-другому нельзя на Севере. Там как?

ВП: Ну, с людьми шутить нельзя – раз, во-вторых, наша компания известна на мировой арене, и, кроме того, наша роль в жизни Красноярского края, где около 40% бюджетных поступлений от «Норильского никеля», знаете, это сразу вызовет дисбаланс в работе и в жизни таких категорий как учителя, медработники и так далее, бюджетники, это скажется на них от того, сколько платит налогов «Норильский никель». Здесь мы должны ответственно подходить, и то, что Вы назвали о том, что мы — социально ответственная компании, и наши отчеты признаются при подведении итогов, что мы в этом плане являемся социально ответственной компанией, приятно это слышать. И самое главное, при встрече с рабочими коллективами, неважно где – в ЗФ или на Кольской, сойдя с трибуны, проходишь мимо людей, а у нас 80 тысяч работает, люди тянут руки, жмут и благодарят: «Спасибо, что вы делаете». Это высшая награда, потому что это именно отношение людей.

В связи с этим логичный вопрос. Компания «Русская платина» пока выиграли конкурс, провели пресс-конференцию в Красноярске, все о ней прекрасно знают, особенно у нас. Там много было разговоров и заявлений более общих. Было много разговоров о том, что мы и то построим, и се построим, в общем, амбициозные планы тоже по социальному развитию региона. Как Вы думаете, это возможно на сегодняшний день?

Вы — люди подготовленные и знаете историю развития «Норильского никеля». В те годы, когда комбинат строился на чьих-то костях, заключенными, но там вся страна строила.

Это была гигантская стройка.

ВП: Комсомольская, молодежь приезжала, были созданы специальные условия. Сейчас в этом моногороде все связано с «Норильским никелем» — и инфраструктура, и строительство, и садики, и обеспечение продуктами питания. Ведь можно увеличить зарплату работникам, а на рынках увеличат цены. И в эту сферу приходится вмешиваться путем открытия своих магазинов, где стараться держать разумные цены. Инфраструктура жилищно-коммунального хозяйства – тоже все на нас. Две авиакомпании позволяют перевозить работников. Порт, суда «Норильского никеля» — все связано. Это законы Крайнего Севера. Конкуренция она нужно, необходима, но не в условиях Крайнего Севера. Сейчас дается обещание – мы привлечем 7 тысяч работников. Откуда? Можно как – попытаться большой зарплатой увести часть работников с «Норильского никеля», но так легко говорить, что мы привезем 7 тысяч человек…

А куда привезут?
ВП: Да, мы сейчас думаем. Программа переселения позволяет освободить часть жилплощади там, ее ремонтировать и использовать в своих целях. Да, мы рассматриваем строительство быстровозводимых домов, но на мерзлоте – специфика строительства домов. Мы эти вопросы тоже учитываем. Просто так, даже при наших размахах и количестве людей, хлопнешь в ладоши – сразу не появится. Можно многое сказать. Мы построим это, мы все сделаем. Посмотрим, как это будет дальше. Большие деньги нужны, а известно, что прошлый год у них там минус — миллиард двести миллионов убытки пошли. «У нас стоит очередь из банков…» Но как на практике будет. Это сложности. Во-первых, «Норильский никель» накопил огромный опыт работы в этих условиях. Это разное – работать в Хабаровском крае и работать в этих условиях. Когда пытаются люди задать более профессиональные вопросы, насколько я понял из анализа пресс-конференции, наши контрпартнеры начинают уходить от вопросов, рассчитывая, что журналисты подадут – вот какие мы хорошие. Люди гордятся, что они там живут, в Норильске, и те, кто сейчас работают здесь, в Головном офисе, очень тепло вспоминают о времени том. И постоянные контакты с людьми. Иногда людям говорят выезжать, нет, и дети там хотят поступать в учебные заведения. Мы тоже поддерживаем идею, что нельзя в Норильске закрывать учебные заведения или давать возможность учиться в Красноярске с тем, чтобы они потом возвращались. Люди с таким характером северным, они порядочные, и я с уважением отношусь.

Во-первых, они отвечают за слова свои всегда, во-вторых, они очень четко понимают, это надо сделать, чтобы нам здесь выжить и стать успешными. И как там относятся к компании «Норильский никель», я тоже знаю, потому что это неразделимые вещи — Норильск и «Норильский никель». И как сейчас может войти туда компания другая компания, не очень понятно.

ВП: Да. Это не наскок сейчас какой-то «Норильского никеля», это многолетняя работа. Мы говорим, наше самое близкое – это Норильск, но мы вкладываем и в инфраструктуру Красноярского края. И в планах у нас записано 9 миллиардов до определенного года вложить, мы это будем вкладывать. Хорошие взаимоотношения с мэром города Акбулатовым, поддерживает нас правительство Красноярского края.

Всех волнует вопрос и в Норильске, и в Красноярске, если так случится, что «Русская платина» официально будет признана победителем и что-то там начнет делать, как это может повлиять, в том числе, и на социальные программы «Норильского никеля»?

ВП: Проигрыш этих месторождений, конечно, внесет определенные сложности, прежде всего, в сокращение ресурсной базы компании, потому что не из воздуха же деньги нам капают. О том, чтобы социальные программы сократить, речи быть не может, мы свои обязательства будем выполнять, но новые социальные проекты по городу Норильску, и то, что в Красноярском крае делается, конечно, можно будет или на более поздний срок перенести, или налоговые поступления в бюджет края могут сократиться.

Если сейчас немножко прикинуть, проанализировать, какая сейчас средняя зарплата «Норильского никеля», сколько «Русская платина» может предложить, чтобы переманить людей, которые давно живут с «Норильским никелем»?

ВП: Вы знаете, что многие годы в Заполярном филиала зарплата была в несколько раз выше, чем на материке. Сейчас не скажу¸ что в несколько раз больше, но где-то составляет 75 тысяч рублей. Но я Вам назвал в начале разговора, на отдых сколько, на перелет, где-то мы не вкладываем в эту сумму, но человек за дорогу не платит, за отдых ребенка платит 8 тысяч рублей, а не 80. Сможет ли такая компания с существующим положением, как «Русская платина» (я не берусь считать деньги в чужом кармане), но вызывает сомнение. Это все можно обещать, но если переманивать, то надо 80 тысяч предлагать. А если с убытком работаешь, как сейчас… Я не хотел бы говорить, что они плохие, а мы хорошие, но мы реально говорим, что у нас такая заработная плата и по отчетам она у нас в стране в металлургической отрасли высокая очень.

Фото: НИА